Терпкий вкус страсти [= Сильнее страсти ] - Айрис Джоансен

– Почему ты пришел ко мне?

– Я задал кое-каким людям вопросы весьма отвлеченного характера. Но все-таки я получил ответы, которые заинтересовали меня.

– Вижу, каким образом ты добивался этого, – угрюмо произнес Сарпони. – И после того, как ты уходил, эти люди крестились, вознося молитвы всем святым о том, чтобы ты больше не появлялся у них.

– Именно так. – Лоренцо усмехнулся. – Но ты не боишься меня, так ведь, Луиджи? Не думаю, во всяком случае. Я слышал, что ты угрюмый старик со скверным характером, который не боится ни бога, ни дьявола.

Сарпони поднес кружку ко рту.

– Ни бог, ни дьявол не сделают больше того, что они уже сделали.

– Который из них отнял у тебя сына, Луиджи? – мягко спросил Лоренцо.

Сарпони помолчал, сделал большой глоток и поставил пустую кружку на стол.

– Дьявол. – Он поднял глаза и встретился взглядом с Лоренцо. – Что ты узнал о моем Марио?

– Узнал, что однажды ночью на него напали бандиты, которые шныряют по улицам Рима. Они изувечили и убили его, просто так, для забавы, а вскоре после его смерти ты отказался от своего места второго повара на кухне его святейшества и перешел на менее доходное место на кухню мессера Обано. У тебя не было причин покидать Ватикан, если, конечно, мессер Обано не предложил тебе более жирный кусок.

– Но ты не поверил в это?

Лоренцо покачал головой:

– Ходит слух, что Чезаре Борджиа приказал своим бандитам убить твоего сына. Конечно, все эти россказни Борджиа и его гвардия распускают сами, стараясь поселить страх в жителях Рима.

– Это не россказни, – хрипло ответил Сарпони. – Это правда. Что для великого Борджиа значит смерть какого-то мальчика, если на его руках кровь тысяч? Герцог и его отец заодно. Александр сидит на своем папском троне, и мы целуем ему ноги, а он позволяет своему сыночку выделывать самые жестокие штучки, и… – Он перевел дыхание. – Марио был совсем не похож на меня. Он был веселым и жизнерадостным и встречал людей добрым словом и ласковой улыбкой. Марио пошел в ученики к сапожнику. Я говорил ему, что лучше бы он стал поваром, как я, а он отвечал, что пока люди вынуждены ходить пешком, у него всегда будет кусок хлеба…

– Ты уверен, что именно Борджиа убил его?

– На него напали неподалеку от нашего дома, и, когда его принесли сюда, он был еще жив. Ему нанесли восемь ударов мечом, но он не умер. – Луиджи смотрел на мерцающее пламя свечи. – Они играли с ним, чувствуя себя совершенно безнаказанными, потому что на них были маски.

– Но он все-таки узнал Борджиа?

– Он узнал его орден. Плащ Борджиа распахнулся, и Марио увидел орден Святого Михаила, которым французский король наградил герцога. Валентино весьма гордится им и никогда не снимает.

– Но ты никому ничего не сказал.

Луиджи скривил губы.

– А кому я мог поведать о случившемся? Его святейшеству или, может быть, Микелотто Корелла, любимому наемному убийце герцога? И чего бы я добился? Меня бы просто сбросили в Тибр. Но я больше не желал служить у этой змеи в Ватикане и у его гнусного отпрыска. – Он перевел взгляд на Лоренцо. – Теперь ты меня убьешь?

– Зачем бы мне это делать?

Луиджи усмехнулся:

– Сдается мне, что ты один из наемных убийц Борджиа, который решил поиграть со мной, прежде чем закончить дело.

– Но ты все равно решился все рассказать мне?

– Жизнь больше не доставляет мне радости. У меня нет жены, и мой сын мертв. – Он потер шею. – Я работаю, прихожу домой, сплю. Мне не за что цепляться в этой жизни.

– Тебя я не собираюсь убивать.

Проблеск интереса мелькнул в темных глазах Луиджи, когда он услышал последнюю фразу Лоренцо.

– Значит, Борджиа, какого из них?

– Обоих. – Лоренцо улыбнулся. – С твоей помощью. Как ты считаешь, этот план хоть в какой-то степени способен заинтересовать тебя?

– Возможно, – осторожно заметил Луиджи. – Но как их можно убить? Оба ходят только в окружении охранников.

– Речь идет не о том, чтобы воткнуть им нож между ребер.

– Яд? В Ватикане нет специального человека, пробующего блюда, но только потому, что в этом нет необходимости. Один из охранников постоянно дежурит на кухне во время приготовления еды и сопровождает слуг в обеденный зал.

– Хм-м. Я не знал об этом. Это, конечно, усложняет дело.

– Усложняет? – Луиджи коротко засмеялся. – Охранники не спускали с нас глаз. Это просто невозможно.

– Борджиа должны умереть в течение этого месяца. Луиджи хотел было что-то возразить, но замолчал и изучающе посмотрел на Лоренцо.

– Странно, но я верю тебе.

– Так ты поможешь мне?

Луиджи помедлил.

– Ты хочешь, чтобы я снова вернулся на прежнюю работу к его святейшеству?

Лоренцо кивнул.

– И помог бы мне заполучить работу помощника повара. Я узнал, что герцог обедает с его святейшеством каждый день с тех пор, как приехал из Романьи.

– Говорят, сифилис так обезобразил его, что он не желает показываться на глаза посторонним. – Луиджи покачал головой. – Ты не похож на кухонного слугу.

– Ты поможешь мне перенять нужные манеры, чтобы я стал на него похож.

Луиджи критически осмотрел его.

– Может быть, если ты не будешь смотреть прямо. Твои глаза выдают тебя.

– Я попытаюсь скрыть выражение глаз.

– И ты слишком чистый. У тебя должны быть чистыми только руки. Но если испачкать лицо и волосы – будет уже получше. – Он насмешливо улыбнулся. – И больше не мойся. Ты слишком хорошо пахнешь.

Лоренцо взглянул на неряшливо торчащие волосы Луиджи.

– Думаю, что ты самый большой авторитет в том, что касается чистоты. Я отдаю себя полностью в твое распоряжение. – Лоренцо помедлил. – Ты согласен?

Луиджи медленно кивнул:

– Согласен.

* * *

– Ты прекрасна! – сказал Лион, когда Санчия открыла двери в ответ на его стук. Санчия усмехнулась:

– Иными словами – я больше не пахну лошадью.

– Я подумал, что ты была бы рада побывать сегодня вечером у Элизабет и Бартоломео. А затем мы поужинаем в таверне на площади. Это приятнее, чем ужинать здесь.

Санчия встрепенулась:

– Правда? Я собиралась навестить их завтра, но буду рада увидеться с ними прямо сейчас.

– И они хотят видеть тебя.

Ее улыбка угасла.

– Мне придется рассказать им про Пьеро.